Среди лауреатов Государственной премии в области литературы и искусства в этом году – гендиректор Елабужского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника Гульзада Руденко. Госпремия присуждена ей «за вклад в изучение, сохранение и популяризацию историко-культурного наследия России». Формулировка универсальная – а что за ней?

На 74 000 жителей в Елабуге 17 музеев. И этот беспокойный муравейник – лабиринт елабужских музеев – ведет к Руденко. Покой ей только снится. Музей-заповедник в Елабуге – место градообразующее. Как так выходит? За разгадкой – к ней, к Руденко. Так что «РГ» здесь неслучайно.

Гульзада Руденко: Как зачем? Мы ведь не гонимся за счетом. Здесь просто уникальная земля – сходятся времена, свидетельства эпох. Можно начать с того, что Иван Васильевич Шишкин, отец великого художника, неспроста пригласил сюда археологов: возле села Ананьино обнаружили доисторические могильники – следы ананьинской культуры связали огромные территории Прикамья и Поволжья, это VIII–IX века до нашей эры. Дело не в мистике – все земля хранит. Если поближе подкрутить машину времени, здесь можно найти напоминания о русско-шведских, о русско-турецких войнах, о Первой мировой и Великой Отечественной. Сюда во все времена привозили пленных… Да, город небольшой, но за ним история большая.

Гульзада Руденко: Не только. Мы приложили все усилия для создания Музея веры в Казанско-Богородицком женском монастыре, где когда-то размещали пленных. Это музей в подвале церкви, которую монастырь построил на месте утраченного храма под руководством нынешней настоятельницы матушки Веры.

Сегодня музей-заповедник совместно с РПЦ и организациями по уходу за воинскими захоронениями патронирует, содержит несколько кладбищ – и то, где похоронены военнопленные, и Троицкое кладбище, где покоятся Надежда Андреевна Дурова, Иван Васильевич Шишкин. Последнее привели в порядок, огородили территорию. Столько жалоб поначалу было: негде сушить белье, играть детям. А где играть – на костях, на могилах? Убрали горы мусора, раскопали, обозначили руинированные остатки церкви Троицкого кладбища – посмотрите, какой был храм… На балансе у нас 31 собственное здание и сооружение на площади 10 гектаров. Пять кладбищ и захоронений известных личностей, территория городища, усадьбы, свой «Трактир». Вот была у нас машина ГАЗ-51 – когда «ушла на отдых», поставили, организовали две экспозиции гаражные, чтобы рассказать и об этой труженице, и о почтовом, о пожарном деле – получилось незатейливо, но школьникам интересно. Так что везде, где можно, мы открываем экспозиции, музеи. Придерживаемся классического, где-то консервативного стиля, того, что никогда не устареет. Оттого и экспозиции у нас теплые, и мне это все очень дорого.

Гульзада Руденко: Нет еще музея современной истории Елабуги – надеюсь, придем к этому. У нас же особая экономическая зона, прекрасные предприятия, учебные заведения, перерабатывающая промышленность, прекрасные люди, спортсмены, есть о чем и о ком говорить… Мечтаю с нашим другом Вадимом Евгеньевичем, одним из учредителей бренда Махеев, создать музей охоты – это была его идея. Или вот наш замечательный земляк, которого не так хорошо знают, Пинегин Николай Васильевич. Легендарная личность – участвовал в северной экспедиции Седова, делал зарисовки, снимал, был одним из инициаторов и создателей петербургского музея Арктики и Антарктики. Можно музей создать о нем – думали даже обратиться за поддержкой в Русское географическое общество.

Елабугу поневоле связали с именем Марины Цветаевой десять трагических дней ее жизни. В Доме памяти Цветаевой можно прочитать ее жутковатые предсмертные записки. В Елабуге ее похоронили, могила затерялась, место потом условно обозначила сестра Анастасия, появился крест, потом гранитное надгробие. Эту могилу даже освятила церковь. Но, как ни странно, в Елабуге нет мрачного ощущения города, в котором трагически оборвалась жизнь одной из главных поэтесс столетия. Есть ощущение «Не нам судить, не нам винить... / Нельзя за тайну ненавидеть». Шлейф остается не мрачный – светлый. Как это удается?

Гульзада Руденко: Память вообще не должна придавливать нас камнем – она нужна, чтобы стать чище и светлее. Поначалу мы при поддержке руководства города создали Литературный музей, рассказывающий о творчестве Марины Ивановны Цветаевой. В то время дом, в котором она прожила здесь неполные две недели, принадлежал частным лицам.

Кстати, когда я училась здесь в Елабуге в институте, мои подружки жили как раз в этом доме. Это 1973–1978 годы. И я к ним ходила в гости, знакома была с хозяйкой, тетей Аней Болтановой (при Цветаевой дом принадлежал семье Анастасии Бродельщиковой). Лет через 25, когда я оказалась в Елабуге уже в качестве директора музея-заповедника, первое, что сделала, – пошла к ней, сказала: теть Ань, может, отдадите нам дом? Сделаем там музей. Она ответила, что отписала дом сыну. Но через два года – такая мистика – сын ее погиб, и она предложила нам дом в обмен на квартиру.

Гульзада Руденко: Да, так у нас появились два цветаевских музея, Дом ее памяти и Литмузей, из которого мы убрали елабужский период ее жизни. А рядом еще библиотека Серебряного века. Раньше во дворе там стоял щитовой дом, в нем размещался банк. Потом банк съехал, дом оказался аварийным, и его отдали музею-заповеднику. Мы его разобрали, на фундаменте сделали красивую беседку с местом для костра, и ежегодно здесь стали собираться почитатели Цветаевой, а Елабуга стала одним из тех городов мира, где в день ее рождения зажигается известный всем поклонникам Цветаевский костер. Это уже больше десяти лет. Читаем стихи, поем, пьем чай с пирогами по рецептам семьи Марины – «Луну заманим с неба / В ладонь – коли мила! / Ну а ушел – как не был, / И я – как не была». Вспоминаем цветаевского Пушкина: «Не прожег ли ей перчатку / Пылкий поцелуй арапа?»

Каждые два года у нас проходят цветаевские чтения – они стали центром притяжения для специалистов и всех ценителей литературы Прикамья. Каждый четный год вручаем Литературную премию имени Марины Цветаевой – в этом, юбилейном году, лауреаты будут объявлены на Международном музыкальном фестивале Бориса Березовского «Летние вечера в Елабуге» в июле.

Гульзада Руденко: Портомойня рядом – это общественная прачечная XIX века, сюда все ходили за водой. Мы ее тоже связываем с именем Марины Ивановны – она уж точно туда приходила. В мои студенческие годы, помню, там еще вода бежала. А через много лет увидела: все превратилось в мусорную свалку.

Как раз я съездила в турецкий город Сафранболу – это наш побратим с Елабугой, – и там нас отвезли в деревню, где музеефицировано такое же пространство, где жители занимались стиркой. Почему бы, подумала я, и нам такое не сделать? И сделали – и правда интересно, таких музеев нет больше. Там все с позапрошлого века, и каменный пол, и деревянные трубы, и чугунная печь… Деньги нам выделили по федеральной программе «Культура России».

Гульзада Руденко: Нет, речь не об этом. Мы разработали и раздали «Устав старого города» всем владельцам домов – объектов культурного наследия на территории музея-заповедника. В нем разъясняются требования, которые возлагает на них наше законодательство. По большому счету это  формирование нашей исторической культуры, вклад в наше будущее, в котором прошлое останется в неприкосновенности.

Гульзада Руденко: Знаете, я вообще себя считаю человеком мира. В советские годы мы с мужем жили в Южном Вьетнаме – он строил ГЭС, я заведовала клубом. Потом в конце 90-х – в Колумбии. И там однажды разговорились с таксистом – ему показалось, что меня можно принять за местную, но по-испански говорю с акцентом. Узнал, что из России: «Как! Русские должны быть русыми». (А я брюнетка.) Впервые слышит про татар. После этого я поняла, как важно объяснять: Россия – уникальная цивилизация, в которой множество национальностей умеют не вычеркивать, а дополнять друг друга, жить в дружбе и согласии. Время сейчас такое – философское. Вы не поверите, но в декабре мы открыли выставку «Колесо дружбы» в германском Бад-Зульце – и она востребована по сей день, интерес у простых людей сохраняется. И я верю, что 25 августа мы ее откроем в Веймаре. Ее там действительно ждут.

Это выставка картин 42 художников разных национальностей. В нашем Выставочном зале проходят арт-симпозиумы по современному этноискусству. Летом со всей России и многих стран приезжают именитые, признанные художники, десять дней пишут полотна на заданные темы, потом дарят картины музею. В фондах уже больше двух тысяч, неплохая коллекция. В Музее современного этноискусства, здание которого четыре года назад подарено нам президентом Татарстана Рустамом Миннихановым, такой же проект для молодых художников мы назвали Творческой лабораторией BASHNYA.

А на открытии «Колеса дружбы» в Берлине (выставка успела объехать пол-Европы) была моя подруга – она живет там больше 40 лет, возглавляет Общество Марии Павловны, сестры Николая I, вышедшей замуж за принца Саксен-Веймарского. Так вот подруга загорелась: хочу показать ее в Веймаре и других городах. И все получится.

Гульзада Руденко: Наверное, это было оттого, что я когда-то не видела особой разницы – музей истории города, краеведения, все одинаково, заезжено, по рельсам: обязательный бивень мамонта, гимнастерка красноармейца, везде так было. И мне не хотелось, чтобы на нас так же смотрели: ну, классика жанра. Хотя бивень у нас есть. Мне повезло: когда я возглавила музей-заповедник, руководителем минкультуры Татарстана оказалась Зиля Рахимьяновна Валеева – человек, который любит все новое. И тогдашний глава города, Ильшат Рафкатович Гафуров, говорил: не считайте меня циником, но мне бы хотелось, чтобы и Надежда Дурова, и Марина Цветаева, и Иван Шишкин работали на город, на его имидж, чтобы сюда приезжали.

Я более шести лет преподавала в филиале Московского университета культуры основы менеджмента в социокультурной сфере. Студенты на вопрос, с чем у них ассоциируется слово «музей», вспоминали скучающих бабушек. Я сажала их в автобус, везла в Елабугу, целый день они общались с руководителями музеев. К вечеру их представление о том, какие возможности открывает работа в современных музеях, менялось кардинально. И для меня самой за эти 20 лет в Елабуге музеи стали не местом скуки, а местом, где можно и нужно развиваться и расти. А когда ты делаешь благородное и богоугодное дело, всегда появятся единомышленники.

Гульзада Руденко: В 2006 году мы решили провести цветаевские чтения, пройдя речной путь, которым вез Марину Ивановну из Москвы до Елабуги теплоход «Советская Башкирия». Конечно, авантюра: мне выставили счет два миллиона за двухпалубный теплоход. Где взять деньги? 500 тысяч дали в Казани, в минкультуры. Брат привел своего товарища, который занимается строительным бизнесом. Сидим, разговариваем, спрашиваю: нет ли у него в Москве состоятельного человека, который увлекался бы творчеством Цветаевой? Объяснила зачем. Он посидел, подумал и вдруг: дайте мне счет, я тоже перечислю 500 тысяч. Я не просила – он сам... И таких историй множество.

Гульзада Руденко: Самое прямое. Пассажирские причалы – это теплоходы, туристы, экскурсанты, наши посетители, гости. Конечно, мы занимаемся ими, с 2003 года приводим в порядок. Мы стали членами Ассоциации туроператоров России (АТОР), членами Союза музеев России, международного Совета музеев ИКОМ. Есть награды от Ростуризма, минкультуры.

Некоторые музеи могут себе позволить – открылись в 9, закрылись в 6, выходные дни, санитарные… А нашими сотрудниками каждый турист выстрадан. Все знают: у нас самый теплый прием. Чего нам это стоит? К нам иногда приходят на работу и не выдерживают даже месяц: бывает, в 6 утра открываем музеи по графику прибытия теплохода – и в 12 закрываем по отплытию. На этот год в графике судозаходов – рекордные 190 двух-трех-четырехпалубников!

Гульзада Руденко: Мы дружим давно, еще с Набережных Челнов, с руководителем Камерного оркестра Игорем Лерманом. К нему очень многие приезжают в органный зал – еще при мне там был установлен орган, начали реставрацию здания. Договаривались, что он будет привозить в Елабугу музыкантов. Однажды приехал Борис Березовский. На балконе шишкинского дома-музея зашел разговор: неплохо бы проводить здесь музыкальный фестиваль. Он загорелся: шикарная идея. Звонят мне – и закрутилось. Поддержали власти города, республики. Где музей и где такой международный высокопрофессиональный музыкальный фестиваль? Теперь этот вопрос уже не стоит.

А поначалу боялись: кто придет? Расписали на всякий случай трибуны – какие предприятия в каких секторах. И были потрясены – весь стадион на Шишкинских прудах был занят, все лужайки вокруг. Шли с раскладными стульчиками, ковриками – будто всю жизнь были поклонниками такого высокого искусства. Так из года в год: по вечерам собирается до 10 тысяч человек – концерты идут по три-четыре часа. Березовский играет сам, приезжают его друзья-музыканты, звезды. Атмосфера невероятная.

Татьяна и Сергей Никитины обратили внимание: на всей площади трава зеленая и ни соринки после концертов. Радуешься: каждому нужно сделать что-то, чтобы вокруг было немного больше счастья.

Гульзада Руденко: Да, пятнадцатый год в начале августа проводим Всероссийскую Спасскую ярмарку. В первый же год приехали 136 мастеров декоративно-прикладного искусства из 70 городов и регионов. В эти дни у нас проходит Всероссийский фестиваль колокольного звона. Ежегодно приезжают более 60 звонарей. Приходится даже ограничивать число желающих: их слишком много. А нынешний глава города, Рустем Мидхатович Нуриев, поддержал новый масштабный проект – между «Летними вечерами» Березовского и Спасской ярмаркой теперь будет еще фестиваль для лучников – «Туган батыр» – на территории Елабужского городища. Так что за лето три больших фестиваля.

Гульзада Руденко: Музей должен стать «третьим местом» кроме дома и школы, куда детям хотелось бы приходить. Только что мы открыли многофункциональный музейно-просветительный «Интеллект-Центр». Зачем? А он в составе Детского музейно-образовательного центра, и планы плотно расписаны на месяц вперед. Завтра меня ждут в одной из школ, поговорим с ребятами об истории елабужского купечества. Есть о чем думать и говорить.

У меня даже выписаны слова Михаила Борисовича Пиотровского: «К музеям нельзя относиться лишь как к месту развлечения и досуга». Главная наша задача – все-таки просветительство. Когда мы проводим с ребятами Сказкотерапию, мы зовем не просто развлекаться.

Мы ведь создали для ребят постарше самый настоящий учебник истории Елабуги. Его одобрили в минобразования Татарстана. С 2012 года в школах с семиклассниками проводятся занятия – по одному в течение всех 34 учебных недель. Учебник очень яркий, с интерактивными ссылками. А по итогам года школьники приходят к нам на экзамен – в форме викторины: в несколько туров отбираем 10 победителей и возим их по музеям России. Школы теперь ревнуют, спорят: почему не наших?

Но и тем, кто помладше, внимание самое серьезное: 2750 учеников начальной школы и дошколят проходят через наши ежемесячные музейные занятия в рамках музейно-образовательной программы «Музей и школа».

Гульзада Руденко: Конечно! За проект «Пушкинская карта» низкий поклон руководству страны, а республике – за поддержку его реализации. С сентября прошлого года, без преувеличения, десятки тысяч молодых людей от 14 до 22 лет уже побывали в наших музеях и на проектах за счет государства. А мы стали лучшим музеем и вошли в тройку лидеров среди всех учреждений культуры Республики Татарстан по продвижению этого проекта.

Гульзада Руденко: Это наш давно ставший традиционным республиканский конкурс, и победители получают денежные призы. Свои спецпризы вручают и наши друзья, партнеры и меценаты. Мне говорят, это неправильно, непедагогично. Но мне кажется, что дети должны понимать: творчество тоже может стать профессией, давать заработок. И важно, что детское творчество оценивает как профессиональное жюри, так и широкая публика.

Кстати, у нас в исторической части нигде не встретишь безобразных граффити. Во многом это благодаря нашей «музейной культуре среди школьников» – и, конечно, спасибо городским службам, силовым структурам, которые помогают не допускать вандальных действий в отношении памятников истории и культуры, архитектурного наследия. Недавно, к примеру, дети повредили баннер у музея Памяти – мы нашли и их, и родителей. Пригласили на разговор и достучались, как это и должно быть: они умоляли не заявлять в полицию, обещали не повторять. Со взрослыми все строже: к тем, кто сознательно разрушает наследие купеческой Елабуги, меры применяются вплоть до принудительного изъятия и продажи зданий добросовестным собственникам.

Гульзада Руденко: Безусловно, Елабуга – это город великих. Это сотни имен, составивших славу России. Но я бы сказала: с Шишкина. Он открывается не просто для любителей природы – он близок всем, кто в людях ценит прежде всего душевную широту. Конечно, цветаевские паломники начнут с Цветаевой и не будут разочарованы. Но есть еще купеческая Елабуга. Есть Музей веры, который мы создали для нашего монастырского собора. Среди сотен тысяч наших туристов каждый найдет что-то свое. Елабуга открытый город – главное, чтобы каждый смог открыть это для своего сердца и души.

Источник: rg.ru